Саакашвили уходит или ищет повод, чтобы прийти?

Что бы кто ни говорил, а выдающегося таланта всегда оставаться на слуху и на виду – в кресле президента, за тысячи километров от Тбилиси, отбывая срок в грузинской тюрьме – у Михаила Саакашвили не отнимешь!

Если мерить современную политику категориями поп-культуры, он и впрямь ее непревзойденная сверкающая рок-звезда. Можно, конечно, усомниться, насколько оправдано подобное театрообразное отношение к политике в целом, но у каждого времени свои запросы и требования. Потому трудно поспорить с одним из лидеров «Нацдвижения» Ноной Мамулашвили, считающей Михаила Саакашвили величайшей исторической личностью, осуществившей все реформы 2003-2012 годов («Версия», 3-9 августа). Понятно, в толковании поп-реформирования.

Почему «поп»? Начнем с того, что реформы разрабатывают не политические лидеры. Даже известные традиционной политической истории диктаторы старались сами в заслугу себе их не ставить. Порой даже снисходительно (точнее, лицемерно) возражали на публике против того, чтобы это делали другие. Да и не все новшества саакашвилевского правления были однозначно успешными, как кое-кто пытается это подать. Достаточно вспомнить суетливые, эффектные только внешне решения, включая американскую кукурузу, раскраску тбилисских домов, не говоря уже о системе школьного образования и «потемкинских» деревнях на бывшем проспекте Плеханова…

Почему же у самого Саакашвили, как и у части грузинского общества не возникает сомнений в том, что реформы (среди которых были и весьма успешные) связаны исключительно с его именем? Ответ довольно витиеватый, так как воплощает сложнейший феномен современного политического мышления. Члены социума, научившись противостоять прямому идеологическому давлению, легко поддаются на всевозможные политтехнологии. А бывший президент, судя по всему, ненароком владел главным секретом – умел сказать именно то, чего с нетерпением ждали от него люди, даже если это не имело абсолютно ничего общего с реальным положением вещей.

Сегодня многие аналитики, да и ближайшие родственники экс-президента признают, что он привык обитать в собственном виртуальном мире («Квирис палитра», 1-7.08). Так вот, его сила как политика заключалась в том, что этот виртуальный мир в известный период идеально совпадал с мифическими грезами подавляющей части грузинского общества. Естественно, так не могло продолжаться вечно.

Сегодня, бесцеремонно сравнивая себя с Нельсоном Манделой, Саакашвили не в состоянии осознать, как далеко одно находится от другого. Мандела долгие годы томился в заключении до того, как стать президентом. Ему при всем желании невозможно было предъявить иных обвинений, кроме политических. А за активным политиком, занимавшим президентский пост, не может не тянуться шлейф грехов. Если угодно, хотя бы в силу того, что находясь у власти, невозможно угодить всем…

Неудивительно, что у многих возникают сомнения в серьезности намерений Саакашвили, даже если об его уходе из грузинской политики будет объявлено публично. Он не сумеет адаптироваться, выбравшись из своего виртуального мира, где он и президент, и герой, и спаситель страны, предполагает бывший депутат Хатуна Хоперия («Квирис палитра»).

Кстати, ощущение двойственности возникает еще и из-за подчеркивания во всех заявлениях слова «грузинская». Не создает ли это лазейку для продолжения политической деятельности в ином национальном амплуа? Да и вернуться, как показывает опыт, никогда не поздно. Председатель «Грузинской мечты» Ираклий Кобахидзе уверен, что разговоры об ухудшившемся состоянии здоровья экс-президента и завершении его политической карьеры, это всего лишь тактика адвокатов («Резонанси», 4.08).

Мне же думается, что в отношении дальнейшего его пребывания в тюрьме важна также, помимо правового аспекта, позиция грузинского общества. Обозначились две разные и во многом противоречащие друг другу стороны этой проблемы – человеческая и политическая. Для человека со специфическим складом психики, Саакашвили, надо полагать, прошел через тяжелейшие испытания, даже несмотря на статус привилегированного заключенного. Если состояние его здоровья требует отсрочки наказания, думаю, грузинское общество в большинстве своем способно с этим смириться.

Впрочем, как было сказано, тут присутствует и аспект политический. Пожалуй, решающий. Как подчеркнул лидер «Стратегии возрождения» Георгий Вашадзе, уход Саакашвили из политики не такой уж простой вопрос. Нравится нам или нет, он имеет огромное влияние на общественно-политические процессы в стране, и его уход может привести к демотивации части грузинских избирателей («Версия»).

Уход Саакашвили из политики, прежде всего, не устраивает «Грузинскую мечту», — высказывает мнение политолог Вхтанг Дзабирадзе («Ахали таоба», 3.08). «Грузинской мечте» Саакашвили непременно понадобится как враг, — согласен член партии «За Грузию» Каха Кемоклидзе (2.08). Что касается националов, то часть из них давно хотела бы отмежеваться от своего неформального лидера, однако это связано с неизбежными потерями. Партия не сумеет собрать на выборах и половины своих голосов, — предрекает аналитик Заал Анджапаридзе («Резонанси», 2.08).

Говорят, незаменимых не бывает, однако в данном случае «Нацдвижению» заменить своего вождя, похоже, некем. Да в целом, это нарушит весь расклад фигур на грузинской политической доске. «Версия» даже обмолвилась о возможном начале новой эры в грузинской политической истории. Сказано, конечно, громко, но определенный смысл в этой фразе, безусловно, есть.

А потому единственный, в чью искренность в данной ситуации можно поверить – это старший сын экс-президента Эдуард Саакашвили. Надо, чтобы вопрос его здоровья был менее политизирован, — переживает он за отца. И даже готов признать, что тот не лидер будущего («Версия»). Но готов ли смириться с этим сам Михаил Саакашвили?

Судя по некоторым косвенным признакам, экс-президент может пытаться заключить негласное соглашение с правящей партией. Во всяком случае, именно с этим увязывают многие эксперты назначение его адвокатом бывшего члена «Грузинской мечты» Шалвы Хачапридзе («Резонанси», 3.08). Впрочем, пока нет подтвержденных версий о том, каким может быть это соглашение.

Тут невольно напрашивается очень простая по-человечески мысль: не лучше ли действительно полностью исключить политическую составляющую, чтобы воссоздать реальную картину состояния здоровья третьего президента Грузии?..

По материалам грузинской прессы

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции